Стрессовые реакции пациентов с онкологической патологией до и после специальных методов лечения: пилотные исследования

Получено 28.01.2020

Принято в печать 20.02.2020

DOI: 10.32471/clinicaloncology.2663-466X.36-4.26790

Введение

В настоящее время все чаще внимание обращают на одну из важнейших задач, стоящих перед здравоохранением, а именно — вопрос о роли психологических факторов в развитии и течении соматических заболеваний [1, 2]. Не исключением является и онкология. Повышение распространенности онкологических заболеваний, эффективность лечения и дальнейший прогноз зависят не только от физических, химических, генетических и физиологических факторов онкогенеза. Он может быть обусловлен и существованием других (психогенных) факторов, влияющих на течение патологического процесса. Известно, что существует тесная связь эффективности противоопухолевого лечения с психоэмоциональным статусом пациентов, которая в нашей стране практически не учитывается [3–6].

Во всех ведущих онкологических клиниках мира обязательным является психологическое сопровождение онкологических больных, как на этапе диагностики, так и в процессе лечения [7–9]. Поэтому актуальность исследований по применению методик психоэмоциональной диагностики и последующей коррекции у онкологических больных не вызывает сомнений.

Целью настоящих исследований являлось изучение показателей депрессии и тревоги у больных раком грудной железы (РГЖ), яичников (РЯ) и шейки матки (РШМ) как на этапе диагностики, так и после проведения специальных методов лечения.

Объект и методы исследования

Исследования проведены в отделениях опухолей грудной железы и реконструктивной хирургии и онкогинекологии Национального института рака. Под нашим наблюдением находились 17 пациенток с диагнозом РГЖ Т2N1М0–Т3N 1M0 в возрасте 25–52 лет (средний возраст — 35,5 года, медиана — 42,3 года). Контрольную группу составили 5 женщин такой же возрастной группы с доброкачественными заболеваниями грудной железы (контроль 1). Группу онкогинекологических заболеваний составили 6 больных с РЯ — T2N0M0–T3N1M0 (средний возраст — 43,7 года, медиана — 40,6 года) и 7 больных РШМ T2N0M0–T2N1M0 в возрасте 31–46 лет (средний возраст — 38,5 года, медиана — 38,1 года). Контролем к этой группе больных были 4 пациентки с доброкачественными заболеваниями яичников и шейки матки (контроль 2). В группе больных РГЖ 4 пациентки не получали специальных методов лечения (только госпитализированы) (группа РГЖ-0). У 6 была проведена неоадъювантная полихимиотерапия (НАПХТ) с последующей секторальной резекцией или мастэктомией (группа РГЖ-1). Остальные 7 больных проходили адъювантную полихимиотерапию (АПХТ) (группа РГЖ-2). В группе больных РЯ 2 пациентки не получали специального лечения (только госпитализированы: группа РЯ-0), 3 — проходили НАПХТ с последующим оперативным лечением (группа РЯ-1) и 2 больных с послеоперационной АПХТ (группа РЯ-2). У пациентов с РШМ 2 только госпитализированы (лечение не получали; группа РШМ-0), 2 пациента с НАПХТ и последующим оперативным лечением (группа РШМ-1) и 2 больных с послеоперационной АПХТ (группа РШМ-2). У всех исследуемых основной и контрольных групп проведено анкетирование с использованием Госпитальной шкалы тревоги и депрессии (HADS) [3, 5, 7].

Полученные результаты обрабатывали с использованием методов статистического анализа с применением критерия Пирсона (χ²). Достоверными считали значения при уровнях р<0,05.

Результаты

В результате проведенных исследований установлено, что наиболее высокие уровни депрессии и тревоги наблюдались у женщин, узнавших свой диагноз до проведения специальных методов лечения (табл. 1).

Таблица 1. Показатели депрессии и тревоги у женщин с верифицированным диагнозом РГЖ, РЯ и РШМ до специальных методов лечения

*р<0,05 по сравнению с контролем 1; **р<0,05 по сравнению с контро­лем 2.

Назначение НАПХТ приводило к некоторому снижению уровня депрессии и тревоги, несмотря на токсические проявления этой методики. У женщин появлялась надежда на благополучный исход заболевания. Этот феномен касался как женщин с РГЖ, так и пациенток с онкогинекологической патологией (табл.2).

Таблица 2. Показатели депрессии и тревоги у женщин с РГЖ и онкогинекологической патологией после НАПХТ и оперативного лечения.

Оперативное лечение еще больше снижало показатели HADS у исследуемых женщин. По-видимому, у пациенток укреплялась уверенность в благоприятном решении проблемы. Применение АПХТ существенно не влияло на показатели HADS как у женщин с РГЖ, так и у пациентов с онкогинекологическим раком по сравнению с группой НАПХТ и оперативным лечением (табл. 3). Можно предположить, что выраженная токсичность применяемых противоопухолевых препаратов и связанные с ними явления токсикоза и дискомфорта несколько снижали уверенность в благоприятном прогнозе.

Таким образом, можно заключить, что наиболее существенный вклад в развитие явлений депрессии и тревоги по показателям HADS у пациенток вносит ознакомление с результатами верификации заболевания.

Таблица 3. Показатели депрессии и тревоги у женщин после оперативного лечения и АПХТ по поводу РГЖ, РЯ и РШМ

Следует отметить, что наиболее выраженные явления депрессии и тревоги отмечались у более молодых женщин, независимо от локализации опухолевого процесса. По-видимому, это связано с тем, что грудная железа, яичники и шейка матки являются признаками женского тела, и их потеря вследствие хирургического вмешательства по поводу онкопатологии, безусловно, является сильным психотравмирующим фактором. А это, в свою очередь, может обусловливать процессы метастазирования, отягощающие прогноз заболевания [8–11]. В более пожилом возрасте у пациенток показатели депрессии и тревоги были менее значимыми на всех этапах онкологического сопровождения (табл. 4). Таким образом, определение психологического статуса у больных злокачественными новообразованиями до и после противоопухолевого лечения может быть использовано для подбора методов последующей психологической реабилитации этих пациентов.

Таблица 4. Показатели депрессии и тревоги у женщин с онкологической патологией в разных возрастных группах

*р<0,05 по сравнению с возрастной группой <40 лет.

Выводы

1. Полученные пилотные результаты указывают на необходимость психологической коррекции пациентов с диагнозом злокачественных новообразований как на начальном этапе лечения, так и после противоопухолевой терапии.
2. Наиболее выраженные явления депрессии и тревоги отмечали у больных после установления диагноза. Специальные методы лечения незначительно снижали эти показатели.
3. Показатели депрессии и тревоги были более выражены у женщин репродуктивного возраста, независимо от типа заболевания.

Список использованной литературы

1. Урванцев, Л.П. Психология соматического больного. Ярославль, 458 с.
2. Саймонтон, К. Психотерапия рака. СПб.: Питер, 288 с.
3. Abraha, H. J., Gielissen, M. F., Verhagen, C. A., & Knoop, H. (2018). The relationship of fatigue in breast cancer survivors with quality of life and factors to address in psychological interventions: A systematic revie. Clinical Psychology Review, 63(7), 1–11. doi: 10.1016/j.cpr.2018.05.004.
4. Гнездилов, А. В. (2001). Психические изменения у онкологических больных. Практическая онкология, 1(5), 5–13. Retrieved from http://rosoncoweb.ru>library> journals>practical_oncology>arh005.
5. Backe, I. F., Patil, G. G., Nes, R. B., & Clench-Aas, J. (2018). The relationship between physical functional limitations, and psychological distress: Considering a possible mediating role of pain, social support and sense of mastery. SSM — Population Health, 4, 153–163. doi: 10.1016/j.ssmph.2017.12.005.
6. Strange, K. S., Kerr, L. R., Andrews, H. N., Emerman, J. T., & Weinberg, J. (2000). Psychosocial stressors and mammary tumor growth: an animal model. NeurotoxicolTeratology, 22(1), 89–102. doi: 10.1016/s0892-0362(99)00049-5.
7. Pollock, E., Litzelman, K., Wisk, L., & Witt, W. (2013). Correlates of Physiological and Psychological Stress Among Parents of Childhood Cancer and Brain Tumor Survivors. Academic Pediatrics, 13(2), 105–112. doi: 10.1016/j.acap.2012.11.005.
8. Dessì, A., Orgiano, L., Massa, E., Astara, G., Madeddu, C., Pedditzi, E., & Scartozzi, M. (2017). Preliminary data for assessing the impact of psychological stress on the development of primitive tumors or relapses of disease. Annals of Oncology, 22(6), 87. doi: org/10.1093/annonc/mdx434.020.
9. Geerse, O., Brandenbarg, D., Kerstjens, H., Berendsen, A., Duijts, S. F. A., Burger, H., … Hiltermann, T. J. N. (2019). The distress thermometer as a prognostic tool for one-year survival among patients with lung cancer. Lung Cancer, 130(4), 101–107. doi: 10.1016/j.lungcan.2019.02.008.
10. Neamţiu, L., Deandrea, S., Pylkkänen, L., Freeman, C., López Alcalde, J., Bramesfeld, A., … Lerda, D. (2016). Psycho-oncological support for breast cancer patients: A brief overview of breast cancer services certification schemes and national health policies in Europe. The Breast, 29(10), 178–180. doi: 10.1016/j.breast.2016.07.002.
11. Berhili, S., Ouabdelmoumen, A., Sbai, A., Kebdani, T., Benjaafar, N., & Mezouar, L. (2019). Radical Mastectomy Increases Psychological Distress in Young Breast Cancer Patients: Results of A Cross-sectional Study. Clinical Breast Cancer, 19(1): 160–165. doi: 10.1016/j.clbc.2018.08.013.

Коментарів немає » Додати свій

Leave a comment

Ім’я (required)

Mail (will not be published) (required)

Сайт

CAPTCHA Code